#twi_reader #моёправославие
Читаю книгу "Люди грузинской Церкви"
Сначала я маялась, потом радражалась какие они там хорошие и правильные, потом заглянула в свой внутренний мир (чердак) и увидела там столько сора.
Я давно не исповедовалась, еще больше не причащалась и внутри меня живет такая тоска по Богу.
Главное, не понятно, что мешает ходить в Церковь.
Книгу я не дочитала, потому что хорошенького по маленьку, надо еще эти две трети осмыслить. Зато я многое взяла на заметку - посмотреть фильмы Левана Когуашвили, например.
"Мой приход в Церковь был связан с пониманием, что я зашел в тупик, я начал ощущать тревогу, я впал в какое-то уныние, не хотелось ни работать, ни отдыхать. Вообще ничего не хотелось делать. Я конечно продолжал работать, жить, но делал всё как бы на автомате. При этом появилось ощущение, что это состояние - результат моих неправильных поступков, что многие неверные вещи, которые я постоянно совершал в своей жизни, накопившись, стали отравлять и разрушать душу." - всё это мне очень близко.
Так что я лежу, думаю, что есть это вечное ощущение, что Церковь никуда не убежит, ни в это воскресение, так в следующее схожу, Церковь не убежит, просто будет страдать твоя душа.
Еще вот такой отрывок понравился:
В военные годы к нам в монастырь Фока в Джавахети приезжали разные люди, было и много тех, кто воевал. Причем были и армяне, сражавшиеся в Карабахе. Многие свидетельствовали об опыте, связанном с клинической смертью. Один рассказ запомнился мне особенно. Его поведал мне в 1993 году один грузин, в начале 1990-х воевавший с осетинами:
«Я думал, что делаю доброе для своего народа, я верил Гамсахурдия. Я хотел только одного: чтобы не было больше коммунистов у власти. И вот через год очутился в Цхинвали – и сразу попал в перестрелку. Мы оказались у леса, и против нас вышли осетины, они тоже, как и мы, были вооружены. Мы начали оскорблять друг друга, сквернословить. Расстояние между нами было небольшим. Мы одновременно открыли огонь. Было страшно. Я отчетливо увидел одного осетина, тоже молодого, я целился в него, а он в меня. Я выстрелил, и вдруг почувствовал ожог в животе. Теряя сознание, я успел заметить свое окровавленное тело сверху. Потом какой-то тоннель, и вдруг – свет. Я очутился в саду, среди неописуемой красоты увидел того самого молодого осетина, он словно подплыл ко мне по воздуху и улыбаясь сказал: „Брат, я уже мертв, а тебе нужно возвращаться, иди с миром!»
Я так хотел остаться с ним в этом красивом саду, что закричал: „Брат, я люблю тебя, оставь меня здесь, прошу, прошу!“
Но тот улыбнулся и толкнул меня в грудь. Вдруг я почувствовал страшную боль в животе, потом услышал крики: „Живой! Живой! Ранен!“ Я очнулся. Так мне стало горько, что я опять на этой грешной земле. В этой стычке погибли и грузины, и осетины. С тех пор я изменился, стал верующим. Жаль, что люди продолжают ненавидеть друг друга».